на главную
Ценностные ориентации и временная перспектива
Мы оценивали экстенсивность, или глубину, временной перспективы, используя анализ ее «профиля» — сравнение числа мотивационных объектов, связанных с различными периодами жизни (ближайшее будущее, актуальный период обучения в школе, отдаленное будущее и т. п.). На рис. 16 изображены «профили», составленные по средним для каждой группы испытуемых значениям. Различия между соответствующими показателями при сравнении групп между собой оказались статистически недостоверными.
При сравнении групп I—V выделяется группа V — малой представленностью Б (предстоящие день — педеля — месяц) и большой — АП (период обучения в школе).
Это последнее обстоятельство перекликается с данными по методике «Золотой возраст», в соответствии с которыми, напомним, старшеклассники из группы V чаще всего предпочитают свой возраст. Понятно поэтому, что у них большая часть мотивов связана с АП.
Нагляднее различия между группами становятся в том случае, если их сравнивать не по средним значениям, а по тому, насколько в каждой из групп представлены старшеклассники с доминированием различных мотивов (тех, у кого преобладают мотивы дальней перспективы, близкого будущего и т. п.). Соответствующие данные представлены на рис. 17.
В группу II входят учащиеся, ориентированные 1) на L, 2) на АП и 3) на 1. Ориентация на перечисленные периоды не подразумевает планов, сколь-либо определенно датированных во времени — это или когда-то вообще сейчас (в школьной жизни), или когда-то вообще потом, или просто всегда (открытое настоящее). Можно, по-видимому, говорить о малой структурированности временной перспективы у представителей этой группы. Та же тенденция, хотя и менее ярко, характеризует группу III.
Группы IV и V можно считать относительно более благополучными с этой точки зрения.
Большой интерес представляет сравнение групп по составу их членов с доминированием разных по содержанию мотивов.
Напомним, что содержательный код позволяет выделить три основные категории мотивов, по существу, исчерпывающих мотивацию наших испытуемых:
S — мотивация, направленная на свое Я (самореализация, защита Я, автономия и т. п.);
С — мотивация, связанная с общением;
R — мотивация, отражающая всякую активность (учебу и работу — прежде всего).
Во всех группах больше всего испытуемых с доминированием мотивов S, но соотношение с другими показателями в каждой из групп иное (см. рис. 18).
Очень яркие данные по группе V: абсолютно преобладает S-мотивация, одновременно немало испытуемых (25%) с одинаковой представленностью всех трех типов мотивации.
Группа IV похожа на группу V тем, что в ней также сравнительно велико количество испытуемых с равной представленностью трех типов мотивации (19%) и невелико количество тех, у кого доминируют мотивы общения. Зато в этой группе значительно меньше, чем во всех остальных, ребят с доминированием S —их столько же, сколько тех, кто характеризуется преобладанием С.
Группа II отличается большим количеством ребят с доминированием мотивов С. Группа III представляет собой как бы промежуточный вариант распределения мотивов. Можно предположить, что преимущественная ориентация на общение характеризует подростковый тип мотивационной иерархии, а для более зрелого этапа ранней юности характерно доминирование либо мотивов, связанных с собственной личностью (как в группе V), либо мотивов, отражающих активную, деятельную позицию субъекта (как в группе IV). Возможно также, что оба типа доминирующей мотивации в раннем юношеском возрасте отражают два типа развития личности, различающихся рефлексивным, с одной стороны, и деятельным, нерефлексивным, с другой стороны, характером.